23 августа 2018
11705
В психотерапии, в гуманистических ее направлениях, одним из важных факторов, влияющих на терапевтический процесс (может быть, даже самым важным), являются клиент-терапевтические отношения.
Идея клиент-терапевтических отношений развивалась параллельно с развитием психотерапевтической практики. Во времена зарождения психоанализа считалось, что отношения между пациентом и психоаналитиком могли лишь мешать лечению, они не считались чем-то, что нужно было учитывать в процессе работы.
Довольно быстро психоаналитики стали замечать, что внутренние конфликты их пациентов, с содержащимися в них влечениями и страхами, разворачивались в поле аналитического процесса, и врач становился не просто исследователем внутренней драмы пациента, а активным ее участником.
Из наблюдений за подобными процессами возникла концепция «переноса» — перенесения пациентом на актуальные отношения (с аналитиком) чувств, желаний и конфликтов из своих ранних отношений; и основной фокус психоаналитической работы сместился на изучение и интерпретацию этих проекций.
В таком подходе хотя и стало уделяться внимание происходящему между врачом и пациентом, но изучение переноса все же нельзя было назвать отношениями в прямом смысле — то, что чувствовал и ощущал клиент в отношении своего аналитика, всегда трактовалось, как манифестация отношений из прошлого, и аналитик скорее оставался зеркалом, в котором пациент имел возможность увидеть отражение своих желаний и страхов, а не участником этих отношений, оказывающим на них какое-либо влияние.
Не удивительно, что «в ответ» на такой безэмоциональный и, в некотором смысле, инструментальный подход в 40—50-х годах прошлого века возникло прямо противоположное направление — гуманистическая психотерапия Карла Роджерса.
Роджерс привнес в поле психологической работы такие идеи, как важность эмпатии, принятия и искренности; для него безусловное уважение к жизни и человечности клиентов, а не интерпретации их побуждений, стали основными терапевтическими инструментами.
Подразумевалось, что наличие поддерживающей среды для выражения чувств и чуткость терапевта приведут сами собой к изменениям во внутреннем мире клиента, без осознания глубинных причин его чувств и поведения. Со временем произошло взаимопроникновение этих противоположных взглядов на то, что же помогает клиенту в его трудностях — понимание внутренней динамики или поддерживающее внешнее окружение.
В настоящее время клиент-терапевтические отношения рассматриваются психотерапией как необходимая составляющая психотерапевтического процесса. Ощущение безопасности и принятия — основа для работы; без доверия не возникает терапевтического альянса, не появляется даже возможности прикосновения к сколько-нибудь значимым темам.
Да и сам по себе факт возникновения в жизни клиента отношений, в которых не нужно быть кем-то, кроме себя, и в которых можно рассчитывать на бережность и искренность, а иногда — и впервые узнать, что такое возможно, — обладает поддерживающим и терапевтическим эффектом.
Иногда доверие появляется быстро, если клиенту легко принимать и замечать теплое отношение; иногда — нужно больше времени, а часто и проверок, для того чтобы возникла уверенность в реальности этого взаимодействия.
Отношения в терапии — это очищенное от бытовых и житейских сложностей взаимодействие двух людей, и в нем наглядно проявляется способ установления или разрушения контакта, пути удовлетворения или неудовлетворения клиентом своих потребностей. И тогда эти способы становятся доступными для изучения.
Такие отношения дают не только возможность заметить свои привычные способы взаимодействия, но и получить новый опыт, новое переживание — они являются своеобразной «лабораторией» для изучения и изменения схем реагирования и поведения.
Пожалуй, именно возможность нового опыта, переживание старых конфликтов и травм в безопасном пространстве, и отличает психотерапию от консультирования или самопознания, является ее основным действующим фактором.
Два вопроса
...часто возникают в разговорах о клиент-терапевтических отношениях: искусственность ситуации и оплата.
Искусственность терапевтической ситуации
Могут ли возникнуть искренние отношения, если ситуация психотерапевтической встречи искусственно смоделирована? Ответ: отношения возникают в любом случае — встречаясь с любым человеком, мы так или иначе испытываем в связи с ним какие-либо чувства, если дадим себе время заметить это.
То же можно сказать и о терапевте: встречаясь с клиентом, он испытывает на себе влияние этого человека, влияние его истории, слов, способа общения… Несмотря на то, что все клиенты формально занимают одинаковое положение: одинаково платят, получают одинаковое количество времени, отношения каждого из них с терапевтом оказываются уникальными и совершенно разными: с кем-то легко и приятно, а с кем-то — совсем по-другому.
И это один из важных диагностических критериев — что происходит между нами, что за история разворачивается в нашем взаимодействии, о чем она?.. Это возможно заметить, лишь позволив себе вступить во взаимодействие с человеком на личностном уровне, открывшись его присутствию и влиянию, став рядом с ним «просто человеком», а не исполнителем роли «психотерапевт».
Деньги и их место
Какое место занимают деньги в клиент-терапевтических отношениях? Самая первая и понятная функция оплаты психотерапии — это оплата времени, навыков и умений терапевта — видеть, слышать, понимать, интерпретировать происходящее с клиентом. Иными словами, психотерапия — это то, чем терапевт зарабатывает себе деньги.
Вторая важная функция оплаты — поддержание непрерывности, границ и безопасности терапии. Терапия — процесс длительный, разворачивающийся от более поверхностных и простых тем ко все более глубоким и сложным, и непредсказуемый обрыв этого процесса, внезапные исчезновения или ненадежность участников его разрушают.
Готовность брать на себя обязательства, в том числе финансовые, — некоторый залог серьезного отношения к терапии, уважение к усилиям, вкладываемым в нее обеими сторонами.
Третья функция — уравновешивание позиций клиента и терапевта: в процессе работы клиенты часто сталкиваются со своими «детскими» частями личности — слабыми и зависимыми; но человек, пришедший к психотерапевту, — такой же взрослый, обладающий собственными жизненными умениями и компетенциями, и необходимость платить за себя, занимать в этих отношениях не только детскую, но и самостоятельную взрослую позицию помогает отношениям оставаться равными, особенно в те моменты, когда в терапевтическом поле поднимаются сложные темы, в которых клиент переживает себя бессильным и регрессирует.
Подытоживая выше написанное: психотерапия — процесс, благодаря которому клиент может более полно и глубоко осознать свои способы выстраивать жизнь и попробовать что-то в них изменить; этот процесс становится вероятен благодаря взаимодействию двух людей — терапевта и клиента, встречающихся в психотерапевтическом пространстве.
То, что происходит в клиент-терапевтических отношениях — не какой-то «довесок» к разговорам и анализу «обычной» жизни, а мощный фактор, благодаря которому становятся видны и доступны для изменений привычные паттерны существования клиента. Поэтому в клиент-терапевтических отношениях очень важны доверие, честность и открытость.
Кабинет психолога — место, где клиенту не просто можно, а нужно и крайне желательно говорить о себе в контексте взаимодействия с терапевтом: о своем недовольстве, злости, сравнениях, восхищении, равнодушии… о том, что задевает, трогает или оставляет странно-безучастным рядом с другим человеком. Даже (и особенно) тогда, когда не получается или не хочется об этом говорить.
Психотерапевт же, в свою очередь, умеет (специально обучен) разговаривать о таких проявлениях — не принимая их полностью на свой счет, не отвергая или оценивая, а обсуждая и изучая — что за историю клиент раскрывает в терапевтических отношениях, о чем сообщает через свой отклик, какими ресурсами обладает и в чем нуждается.
Главное не в том, чтобы терапевтические отношениях были простыми и легкими, а в том, чтобы их наличие учитывалось, признавалось и о них можно было разговаривать.
